Синее пламя. Маяк. - Страница 2

Несмотря на усталость, спать не хотелось. Дурная привычка, появившаяся за годы работы. Многие Указывающие путь, когда наступает их неделя дежурств, стараются выкроить время для сна днем, а ночью бодрствовать. Шерон уже два дня была дома, но у нее так и не получилось поменять режим.

— Ничего, — тихо сказала она, обращаясь к старому зеркалу, которое привез еще ее отец после своей единственной поездки в герцогство Варен. — У меня есть месяц, чтобы пожить, как все люди.

Сейчас наступило время дежурства Йозефа и Клары, и девушка им не завидовала. В такую погоду мало радости выбираться из дому. Им придется трудно, если Пятеро не будут милостивы и где-нибудь в полупустом городе вспыхнет синий фонарь.

Она немного подумала над этим, а затем опять взялась за чтение. Толстая желтоватая свеча на столе медленно таяла, ставни вздрагивали, страницы сменяли одна другую, и Шерон не сразу поняла, что в дверь стучат. Сперва ей показалось, что это все тот же беснующийся возле дома ветер пытается ради злой шутки выманить ее наружу и плюнуть в лицо дождем. Но когда дверное кольцо стукнуло в десятый раз подряд, она вскочила с места, и почти тут же сверху раздался плач Найли.

Ругаясь сквозь зубы, призывая на головы тех, кому не сидится дома, всех заблудившихся мира, женщина подскочила к двери.

— Кого темные овцы на крыльях притащили?!

И едва расслышала ответ:

— Шер! Открывай! Это Воцлав!

Она с трудом подняла тяжелый засов. Порыв ворвавшегося в дом ветра тут же пробрал до костей, притащил на своем хвосте дождевую влагу, горький запах моря, погасил свечу и перепугал огонь в очаге.

Несмотря на капюшоны и бесформенные мокрые плащи, она их узнала. Фермер Воцлав, лодочник Мик и рыбак — Джун. Сегодня их очередь ходить по ночным улицам ее района и следить за фонарями.

— Беда, Шер! Кто-то у Уве помер! — просипел Джун, топчась на пороге и не решаясь войти.

— Заходите! Живо!

Она пропустила их в дом, с трудом, борясь с ветром, закрыла дверь, сердито вытирая попавшие на лоб дождевые капли.

— Давно?

— Не знаем. — Одутловатое лицо Воцлава было бледным. — Мы, как увидели, сразу к тебе бросились. Там такое!

Шерон недовольно сжала губы. Значит, они и не подумали никого предупредить в доме Уве. Возможно, теперь там уже не один заблудившийся, а двое. Идиоты! Как так можно? Джун в этих делах новичок, но от Мика и Воцлава она такого не ожидала. Несут ночную стражу не первый год, а сегодня повели себя, как неопытные подростки.

Трое мужчин показались ей беспомощными и перепуганными. Вода с парусиновых плащей стекала на пол, впитываясь в потрепанный ковер.

— Почему не пошли к Йозефу или Кларе? Сегодня их время! — Она хмурилась и выглядела очень сердитой.

Найли наверху плакала без остановки. Защити ее Пятеро! Как же все это не вовремя! Как не вовремя!

— Йозефа вызвали в деревню час назад. В Лиду. Там скорняк умер. А Клара занята на другом конце города. В тюрьме один сошел с ума и грозится себя убить.

— А Криза?!

— У бургомистра почечные колики. Ее вызвали тоже.

— Идите к Никласу или Матэушу! У меня маленький ребенок, я не могу!

— Шерон, ты ближе всех к маяку. Мы будем идти к ним и обратно еще очень долго… — Мик сделал неловкий жест рукой, запнулся и замолчал.

Он был выше ее на две головы, но всегда в присутствии Шерон чувствовал себя неловко. Лодочнику было проще в одиночку уйти в штормовое море, чем беседовать с ней. И дело вовсе не в ее даре, а в том, что она ему нравилась, но ему так и не хватило духа в этом признаться. Шерон, разумеется, знала о его чувствах, но, несмотря на то что со смерти Димитра прошло два года, сейчас одинокую хозяйку большого дома интересовала лишь судьба маленькой Найли, а не своя собственная.

— Ты… посмотришь? — В его голосе проскользнули жалобные, умоляющие нотки. — Пойдешь с нами?

Она мрачно глянула на встревоженные бледные лица. Маленькая тростниковая кошка перед тремя просоленными морем псами.

— Скованный! Как же все это не вовремя! Почему сегодня?! Ждите! — куда более резко, чем требовалось, сказала она им.

— Милая, все в порядке? — встревожено спросила из-за двери Ауша.

Шерон пришлось остановиться, чтобы сказать:

— У Уве беда, няня. Я должна посмотреть, пока не придет кто-нибудь еще. Не волнуйся. Вернусь через час. Я кого-нибудь оставлю с Найли.

— Хорошо. Будь осторожна.

Быстро взбежав по лестнице в детскую, она склонилась над кроваткой:

— Все хорошо, Найли. Я здесь.

Ребенок, увидев ее лицо, тут же затих. Шерон принялась тихо напевать колыбельную и не уходила, пока девочка не заснула. Она могла остаться, и никто бы не стал ее винить. У нее было полное право отправить просителей за дверь. Потому что с Найли оставить некого. Раньше, когда она уходила на дежурство, то относила девочку к сиделке, что живет на соседней улице, чтобы не оставлять кроху со старой Аушей. Однако сейчас, ночью, в такую бурю, опасно выносить малышку за дверь.

Но нельзя бросать людей в беде и придется помочь.

Быстро сходив в свою комнату, Шерон оделась как можно теплее, схватила с полки сумку из телячьей кожи — та всегда лежала собранной именно для таких неожиданных случаев.

Спустилась на первый этаж, где ее нетерпеливо дожидались мужчины. Подошла к вешалке, сняла с крючка дождевой плащ алого цвета, какой носили все Указывающие.

— Джун, останься здесь. Горячая вода у очага. Еда на столе. Не шуми. Пожалуйста, не выпускай Аушу. Если Найли опять заплачет, тебе придется ее успокоить.

Рыбак нахмурился, явно не представляя, как следует обращаться с детьми, но кивнул.